Началась эта история под вечер третьего дня Месяца Огня Очага, более известного среди жителей Тамриэля как праздник «Сказки при свечах». В этот день самые суеверные даже не говорят, боясь, что духи умерших проникнут в их тела; но даже те, кто смеется над этими поверьями, не посмеет ночью выйти из дому.
Каждый знает – по улицам бродят мертвые.
Достаточно символично эта история началась, в общем.
Кое-кому ее предстояло запомнить, что называется, «на всю жизнь».
Родор Кингхэм ненавидел Гильдию Воров – как и положено всякому владельцу магазина. Цепкий взгляд его безошибочно выявлял ее членов на улицах и в тавернах города, заставляя сильнее сжимать руку на кошельке. Данное отношение, впрочем, не мешало ушлому скупщику всего подряд скупать и вещи, которые к нему притаскивали эти парни.
Предшествующая неделя была наполнена полуночными шорохами и скрипами, которые он не без причин списывал на ненавистных ворюг, ищущих путь в его магазинчик. Потому, когда тихий шепот достиг его ушей и, ввинтившись в голову, прошел там необходимую обработку, торговец мгновенно проснулся и злобно оскалился, вслушиваясь в ночь. Да, это были не какие-то потусторонние шорохи, из-за которых его жена уже несколько дней отсылала его к магам и в храм одновременно, это был вполне отчетливый шепот.
Доносившийся, вот что удивительно, из подвала.
Кингхэм пошлепал босыми ступнями по лестнице, вооружившись по пути подсвечником и проклиная себя за плохую память. Окна на первом и втором этаже были забраны решетками, а дверь скалилась таким количеством замков и засовов, что проще было прорубить рядом в стене новый проход. Но окошко в подвале! Поставил ли он там решетки или забыл про него?
-Я знаю, что вы здесь! – заверещал он, размахивая подсвечником.
Реальность не была согласна с его знанием – мало что воры отсутствовали, так на полукруглом окошке оказались не только слои пыли, но и изрядно проржавевшие, но нетронутые прутья.
Родор почувствовал липкий холод, поднимавшийся от босых пяток, когда в темноте вновь раздался шепот.
К счастью для него, раньше, чем холод добрался до его слабого сердца, шепот наконец обрел форму некоего заклинания.
Замочная скважина в двери подсобки на мгновение озарилась вспышкой.
Родор сглотнул. Магов он тоже не любил, хоть и не так сильно, как воров. Волшебники не вламывались к нему и вроде как не покушались на его товар, но студенты гильдии очень любили на каждый праздник громить местный трактир.
-Я знаю… - начал он было.
-Да, спасибо, я тоже в курсе… - печально перебил его неизвестный. – Знаете, это даже жестоко – быть лично знакомым с Маннимарко и постоянно срезаться на этих треклятых заклинаниях взлома.
Если о Маннимарко Кингхэм ранее не слышал, то «взлом» наконец смог восстановить его привычную систему мышления.
-Я иду за стражей, - прорычал он.
-Се-е-екундочкууу…
Не успел скупщик удивиться некоторой растянутости гласных, как подвал заволокло облако пыли. Чихая и кашляя, он сполз по стене, вцепившись в подсвечник до боли в пальцах.
-Заклинания, да. У одной моей тетушки была удивительно высокая сопротивляемость заклятиям, о чем постоянно забывал ее муж в попытках объяснить свои любовные похождения магией иллюзии. Зато вот у него сопротивляемости сковороде не было. Правда, он был алхимиком, что неприятно сочетается с фразой «одна моя преждевременно ушедшая из жизни тетушка»…
Пыль рассеялась. В дрожащем пламени свечей Родор увидел покореженную дверь с остатками петель, вынесенную из косяка мощнейшим ударом. Потом обзор ему заслонили сапоги, забрызганные чем-то слишком явно красно-бурым. Говоривший присел на корточки рядом, и пальцы его послужили иллюстрацией краткому монологу, резко сжав горло Кингхэма. В частности тому, что жизнь коротка, и не стоит прерывать ее ненужными телодвижениями.
-Стража – это плохо, - четко произнес альтмер. – Звать ее арестовывать человека, ничего о нем не зная и сделав скоропалительные выводы, тоже плохо. А иногда – и крайне негуманно по отношению к самой страже.
Он грустно покачал головой. Необычайной длины темно-рыжие волосы, собранные в сейчас порядком растрепанный хвост, чиркнули по полу.
-Теперь очень бы хотелось узнать куда я, собственно, попал, и как отсюда можно максимально быстро удалиться. И, пожалуйста, без отвлечений на тему «я молод и хочу жить».
Родор кивнул, зачаровано смотря в розовые радужки глаз ночного гостя.
Над храмом Зенитара сгущались тучи. Тучи эти были грозовые, намекали на скорые громы и молнии и являлись, по существу, не более чем оборотом, наиболее четко подходившим под состояние брата Тристора Хартинга.
Это было крайне необычное для него состояние. Но и орали на него нечасто.
Тристор не любил вампиров. Но не любил так же, как, пожалуй, орков. Они творили свои дела где-то далеко, к нему не заглядывали и в сферу проблем священника бога ремесла и торговли никак не входили.
Вампиры – это забота тех, кто может с ними справиться. Стражников, авантюристов и рыцарских орденов. Но заниматься ими действительно хотел лишь один такой орден, стоявший на страже и службе храма Аркея.
Рыцари Круга, как известно, издавна занимаются искоренением всяческой нежити и тех, кто определенный процент ее порождает, например, некромантов. А это означало крупные проблемы не только для вампира, несколько дней назад разнесшего в пух и прах подвал какой-то скупки, но и для брата Хартинга, которому с этими рыцарями нужно было отныне сотрудничать.
Это было печально. Грубиян, стоящий перед ним, не вызывал никаких положительных эмоций. Он даже не потрудился снять своего закрытого шлема. Тристор до сих пор даже не подозревал, что можно так оплевать (в прямом смысле) собеседника, используя для этого лишь отверстие «рта», забранное к тому же тонкой решеткой.
Но брат Хартинг слушал. Сложно было поверить, но этот грузный человек в летах, легко решавший вопросы прихожан относительно религиозной сферы одним мрачным «хм» и сведением бровей в одну линию, слушал. Очень и очень внимательно, запоминая каждое слово и пытаясь не слишком громко скрипеть зубами, хотя в общем грохоте этого все равно никто бы не заметил.
-…Я, рыцарь Ордена Круга, требую для себя и своего отряда полной свободы действий для поимки и последующего уничтожения нежити… - этот вопль был сопровожден ударом кулака в латной перчатке по стене.
Оружие веры.Стекла в окнах задрожали. Статуя Зенитара, упирающегося рукой в пояс, покачнулась. Не упала она, кажется, лишь из-за вмешательства самого бога.
Хартинг прищурился, вглядываясь в прорези для глаз в шлеме «просителя». Он мог предположить, что перед ним женщина – по определенным выпуклостям на броне. С тем же успехом воину могло просто не повезти в кузнице с ассортиментом товара.
Но даже если и так, то Тристор с благословения Зенитара поможет ему забыть про трудности с самоопределением. Хотя бы на некоторое время.
Едва рыцарь покинул храм, брат Хартинг ввалился в комнатенку, где отдыхал от недавней поездки аколит.
-Значит, так, - тряся его за плечо, довольно произнес священник. – У меня тут данные о храме Аркея…
-…и с тем, чтобы мы могли влиять на политику, я должен доставить их в целости и сохранности… - сонно продолжил парень.
-…до ближайшей таверны.
-Чего? – аколит от удивления широко раскрыл глаза.
-И чтобы вся провинция в кратчайшие сроки их узнала, а затем – и Хай Рок. В идеале – весь Тамриэль, а если услышу хохот даэдра из самого Забвения, то я тебя тут же на пять рангов повышу…
-Я бы не советовала таскаться по провинции по ночам.
Вместо приветствия Эдвейну поставили подножку. Когда бретонец вовремя заметил препятствие и успел перепрыгнуть – последовало незамедлительное продолжение в виде удара пяткой в коленную чашечку.
Мужчина издал гортанный звук.
-Боевой маг, боевой маг… Из тебя боевой маг как из нагрудника котелок, - несмотря на свои подлые действия, босмерка говорила дружелюбным тоном.
-Как из шлема, разве не так говорят?
-О, раньше я так и говорила. Но несколько недель назад собственными глазами увидела, как шлем действительно приспособили в данном качестве. Правда, он был кожаным, так что дело прогорело достаточно быстро, - Арфин огляделась. – Как думаешь, я смогу уговорить вон тех стражников одолжить мне их латные котелки?
Оружие веры.В таверне стоял шум и гам, около стойки гудели стражники. Эльфийка раскачивалась на стуле. Мысли ее уже несколько путались от выпитого, но она была бардом. В частности, это означало, что ее мозг часто не поспевает за языком. Или язык может работать отдельно от мозга – как сейчас.
Эдвейн Йоминг, коренастый бретонец с коротко стрижеными темными волосами, кряхтя и припоминая целительные заклинания, опустился на рядом стоящий стул. Явившись в провинцию Камбрия по заданию гильдии, он был несказанно рад, встретив знакомое лицо в первой же таверне.
Пристроив наконец посох под столом с тем расчетом, чтобы об него никто не споткнулся, Эдвейн принялся стягивать плащ. Из просторного капюшона высунулась зеленая заспанная морда потревоженного беса. Хлопнув перепончатыми крыльями, он перебрался на стол, откуда принялся корчить рожи посетителям таверны.
-И что же тут такого творится? Лизандус теперь бушует со своей призрачной армией не в Дагерфолле, а здесь?
Арфин качнулась на стуле назад и хохотнула.
-Не за что не догадаешься. Спорим на пять золотых?
-Увы, я на мели для подобных игр.
-Я тоже, потому и спорю, - она вздохнула. – Если бы я проиграла, то всегда бы нашла, чем откупится. С другой стороны, ты, как честный человек, отказался бы…
«Кто тебе сказал, что он честный человек?» - захихикал бес, точно знающий, что его язык поймет только Эдвейн.
-Ох, до полнолуния еще долго, это не оборотни, - бретонец накрыл лишь громче захохотавшего беса остроконечной шляпой. – Вампиры? Здесь действует клан Врасет, если не ошибаюсь.
Арфин покачала головой.
-Тогда не знаю.
-Рыцари.
-Рыцари? – Йоминг вздернул брови.
Проходивший мимо пьянчужка со священным ужасом уставился на подпрыгивающую и мерзко хихикающую шляпу.
Качаясь на стуле и бросая изредка плотоядные взгляды на шлемы стражников, босмерка описала ситуацию заплетающимся языком и – да проклят будет Шеогорат, согласно легенде придумавший музыкальные инструменты – изредка делая попытки подыграть себе на лютне.
Оказалось, совсем недавно, в начале месяца, группа рыцарей напала на след древнего вампира. Стоило упомянуть, что комизм ситуации был безмерен – вампир жил в центре Сентинеля, мало что одного из крупнейших городов Хаммерфелла, так еще и находящегося под протекцией храма Аркея непосредственно.
Здесь эльфийка широко развела руки, будто стремилась показать всю глубину этого комизма.
«Я его не знаю, но он мне уже нравится», - высунувшись из-под шляпы, присвистнул бес.
Им бы по-тихому с ним разобраться, но той группой руководила темная эльфийка Бралин, а ты ведь в курсе, что они на дух не выносят нежить… Так еще она сама – фанатичная девица, что прет к поставленной цели напролом. Шум, гам, вопли по всему городу, отряд вламывается в дом – а толку? Вампир как сквозь землю провалился.
В тот же вечер какой-то маг по ошибке телепортируется в подвал скупки в городке Апвей…
-Невозможно, - Эдвейн покачал головой. – Телепорты гильдии еще никогогда никого не забрасывали в чьи-то подвалы… Разве что он кинул личную «пометку» заранее… - добавил он под пристальным злобно-пьяным взглядом Арфин. – Извини, что перебил.
-Местные маги тоже так сказали. Вот только объяснить, кто из их... вашей гильдии смог бы вынести дубовую дверь подвала одним ударом, они были не в состоянии.
Связали эти два события лишь тогда, когда в сию тихую мирную область прискакал тот самый отряд рыцарей, упустивший вампира в Сентинеле. Храм Зенитара, конечно, сопротивлялся такому самоуправству, да только местные аристократы, едва услышав о вампире, разрешили делать все, что тем понадобится для поимки оного. О чем и пожалели – ночью на улицы теперь и носа не высунуть, рыцари цапают по подозрению в вампиризме всех, кого ни попадя.
Заскучавший бес окинул помещение взглядом и, нехорошо ухмыльнувшись, наметил себе жертву. Не отойди Эдвейн к стойке, он бы заметил эти телодвижения своего зловедного приятеля. Но по возвращении Йоминг обнаружил лишь клюющую носом босмерку.
Оказалось, что напившиеся в хлам барды весят не очень много и даже готовы молчать, пока их тащат до комнаты. Как раз когда он прикидывал - искать ли в кармане ключ или отпереть дверь заклинанием - с первого этажа раздалась отборная ругань и дикий мяв.
Маг представил носящегося между ног посетителей кота с подожженным хвостом. Бес не любил новаторств.
Провинция Камбрия, входившая в состав Хай Рока и находящаяся на восточном побережье залива Илиак, мало чем выделялась среди своих соседей. Здесь не правили потомки незаконнорожденных отпрысков династии Септим, не обустраивали свою штаб-квартиру некроманты, местные городишки не осаждали войска со всего залива в течение тридцати лет и, конечно же, тут не было древних построек, возведенных богами. Крепостей Клинков тоже не стояло, хотя даэдрот их знает.
Оружие веры.В общем и целом, пытливому приключенцу, хоть немного интересующемуся историей, здесь оставалось лишь грабить руины да наслаждаться свежим лесным воздухом.
Последним как раз и занимался человек, удобно устроившийся на заросшем мхом огромном валуне, стоявшем на перепутье четырех дорог. Впрочем, слишком уж правильная форма глыбы давала повод думать, что это старый, забытый всеми обелиск в память какой-нибудь местечковой битвы. Сидящий на его вершине вполне мог сойти за горгулью.
Луны неторопливо ползли по небосводу. Час проходил за часом, и человек начал уже беспокоится, когда наконец раздался топот копыт.
Всадник был высок, худощав, длинные темно-рыжие волосы были собраны в хвост. Аристократичное лицо могло сейчас послужить иллюстрацией к понятию «презрение».
Относилось оно сугубо к дожидавшемуся его человеку, точнее, вампиру, одетому ярко, броско. С превращением в нежить, имперец не утратил тяги к роскоши, свойственной этой расе. По мнению Кариона, единственное, что он потерял – чувство меры.
Вампир решил сделать вид, будто не замечает этого отношения.
-Вы несколько опоздали, вас что-то задержало в пути?
-Нет, - Диренни пожал плечами.
Переговоры были короткими. Старую вражду решили на время забыть. Совместную засаду на рыцарей Круга, изрядно доставших как Кариона, так и местный вампирский клан Врасет, решили устроить в склепах Бакинсли. Заманить их туда было задачей клана.
Вампир проводил удаляющегося альтмера взглядом.
«Сколько ему лет? Пятьсот, тысяча? Ну, хватку он уже начал терять. Единственный вампир киродиильского клана на берегах залива Илиак, и это когда тут местные-то чуть что друг другу глотки перегрызут… И, ба, вначале удрать от каких-то рыцарей, а потом и вовсе заявится за помощью к старым врагам…»
Увидев тонкую полоску рассвета на горизонте, имперец заторопился.
«Это всяким киродиильцам можно без опаски шляться под солнцем, тогда как остальным же такое грозит долгой и мучительной смертью. Мнят себя властителями ночного – да и дневного - мира, а удача их лишь от связей с Владыкой Клавиком Вайлом…»
Сосредоточившись на заклятье левитации и маневрировании между вершин деревьев, он упустил в своих ругательствах определенную игру слов.
В конечном счете, родиной его расы и был Киродиил.
-Я могу с вами поговорить?
Следующее утро для Арфин выдалось тяжелым, муторным и серым. Йоминг уехал, по словам трактирщика, уже несколько часов назад. Хотя, объяснял он это больше жестами – звуки сливались в остроухой голове в хоть и веселую, но болезненную какофонию.
Для того чтобы вникнуть в смысл фразы, произнесенной за ее спиной, Арфин понадобилось десять секунд и два глотка воды. Для ответа работа мозга, как это часто бывало, оказалась ненужной.
-Ты уже говоришь, - хрипло буркнула она, поворачивая голову.
Прищурилась.
Главной проблемой альтмера, стоявшего перед ней, сейчас являлся его рост. Карион Диренни был даже выше большинства высоких эльфов. Арфин была даже ниже большинства босмеров, и крайне нервно относилась к покушениям на то немногое, что было определено ей природой.
Рост Кариона сам по себе был едва ли не оскорблением, тем более ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
-У меня есть к вам дело на пару сотен золотых.
-Я столько никому не должна, по крайней мере, насколько мне известно, - заморгала она обеспокоено.
-Мне нужно, что бы вы поработали гонцом, - покачал головой альтмер. – Получатель информации нервный... очень нервный и... громкий... человек, но, думаю, ваше красноречие вам поможет.
Босмерка вылила остатки воды себе на макушку.
-Двести золотых? Вы меня не в Курган Бедствий к Королю Червей отправляете, надеюсь?
-Нет, награду для гонцов туда я обычно сразу конвертирую в надгробный памятник.
Гоняться за вампирами. На долгие годы для Эдвейна это осталось синонимом чего-то заранее обреченного на провал. Рыцари, к которым его направили в качестве боевого мага, перетряхивали всю провинцию. Дай эти меры результат в краткие сроки – им бы сошло с рук. Но с каждым днем письма, приходившие их храма Аркея, становились все резче, а лицо брата Хартинга все ехиднее.
Спроси его хоть кто-нибудь, Йоминг бы посоветовал не маяться дурью и не искать ветра в поле – вампир давно покинул провинцию. Непонятным для него только было одно – зачем древнему вампиру вообще бегать от кучки каких-то рыцарей? Вера их и желание истребить нежить были очевидны, да, но когда это приравнивали к даэдрическому клеймору?
Легендарные Шехай, Мечи Духа, создавались при помощи магии и силы воли. Этим славились Поющие, мастера-мечники редгардов. «Легендарные» в данном случае обозначало, что пригодного для боя Шехай никто не видел уже многие столетья, если не тысячелетия.
Да и не была Бралин, эта ужасная женщина, образец фанатичности, похожей не то что на Поющего, даже на редгарда. От ее воплей беспрерывно болела голова, и у Эдвейна то и дело чесались руки проверить, не применяет ли она заклинание «уховертки» или амулет с аналогичным зачарованием.
Услышав латный грохот ее шагов, Йоминг притаился за дверью, держа наготове «обнаружение магии».
Данмерка, будто что-то заподозрив, просто пронеслась мимо с диким воплем «Собираемсяааааа!!!».
Склепы Бакинсли действительно идеально подходили для засады. Из первого зала, располагавшегося в каменном белом «домике» на поверхности, одна дверь была выходом наружу, вторая – входом в подземную часть склепа. Наклонный туннель, поворот налево, длинный коридор, где парами, друг напротив друга, располагались четыре комнаты. В каждой поджидала своего часа группа хорошо вооруженных вампиров – и тот, кто ступил бы в промежуток между этими двумя парами дверей, был обречен.
Имперец сидел на каменном саркофаге в одной из дальних комнат, самой просторной из всех четырех и, судя по всему, предполагавшейся для самых знатных или богатых. Иные щеголяли лишь деревянными гробами, в случаях особо печальных поставленных один на другой. На сдвинутой крышке саркофага был выбит анкх, круг, слитый с крестом. Храмы всегда рисовали его на своих табличках рядом с символом отдельного божества.
Оружие веры.Заглянув внутрь, он увидел весело скалящийся череп.
-Извини, парень, скоро тебе придется потеснится, - ухмыльнулся имперец.
Засада, конечно, предназначалась сугубо Кариону Диренни.
Вопль, раздавшийся следом, несколько пошатнул его уверенность в своей способности выстраивать коварные планы.
Рыцари Круга не впервые зачищали подземелья такого типа. Не заходя вглубь, они проверили первые две комнаты самым тривиальным способом – запустив туда по огненному шару.
Узкие коридоры не предназначены для групповых сражений. Самым выгодным для рыцарей было занять позицию в наклонном туннеле, где приходилось бы сдерживать нападки лишь трех вампиров за раз, а боевой маг мог сыпать сверху своими заклятиями.
Но Бралин велела отступать к выходу на улицу. Кто же знал, что укрепленная железом дверь будет заперта снаружи?
Отбросив меч, данмерка схватилась за рукоять булавы, висевшей на поясе.
-Маг… - проорала она сквозь прорези закрытого шлема. – Маг!
Ответа не последовало. За ее спиной было пусто.
Ситуация была более показательна, чем широко известная банка с пауками.
Эдвейн телепортировался недалеко, всего лишь на метр, оказавшись по ту сторону двери. Помянув нехорошим словом ливший уже который день дождь, он с недоумением уставился на подпиравшую дверь могильную плиту. Комья сырой земли на основании прямо свидетельствовали о том, что выворотили ее недавно.
Первым желанием было уйти восвояси, оставив рыцарей и вампиров разбираться между собой. Особой любви он не испытывал ни к тем, ни к тем. Эдвейн уже повернулся в сторону выхода с кладбища, но запоздало вспомнил, какой бардак эти рыцари подняли ради одного вампира. Его они точно в покое не оставят, если выживут. Да и гильдия будет не рада.
Оружие веры.Вздохнув, он попытался отодвинуть плиту в сторону. Упавший сверху шар зеленого света парализовал его, но через несколько мгновений пальцы обрели былую твердость.
-Сопротивление магии. Бретонец, - констатировал некто.
Подняв голову, Йоминг увидел сидящего на крыше склепа альтмера, болтающего ногами. Чем-то он сейчас напоминал беса.
-Эй, я бы даже сказал - манмер, - прозубоскалил тот, подразумевая уши Эдвейна, заостренные чуть более, чем полагалось. Манмерами, «человекоэльфами», в самом начале становления Хай Рока называли бретонцев. – На твоем месте я бы оставил плиту в покое.
Маг последовал совету.
-Карион Диренни, - улыбнулся вампир дружелюбно и достаточно широко, чтобы маг мог разглядеть его клыки.
-Эдвейн Йоминг, - натягивая на макушку широкополую шляпу, представился в ответ бретонец.
-А ты спокойно относишься к нежити, как я погляжу… - покачивал ногой альтмер.
-Я видел, как целые страны грызлись из-за скалы в заливе, меня должен беспокоить факт спокойного разговора с вампиром?
Карион хохотнул.
Бес, устроившийся на плече бретонца, радостно замахал крыльями, за что и был незамедлительно согнан с насеста.
«Мужик, я твой фанат, распишись у меня на пятке кровью!»
«Почему на пятке?» - буркнул маг.
«Ты хоть раз видел, чтобы я их мыл или вообще ходил?» - закатил глаза бес, закрывая морду ладошками.
«Ты моешь их моим кровавым потом, разъезжая на моей же шее», - в ответ на это бес радостно заржал, вспугнув лошадей.
Вампир, с любопытством прислушивавшийся к непривычным звукам бесовского языка, спрыгнул с крыши склепа. Оттуда раздался дикий, несколько приглушенный, но вполне узнаваемый вопль данмерки.
-Кричи, кричи, девочка, - альтмер похлопал по плите. – Каждому воздастся по фанатичности его. Кующей оружие… Буквально. Видел ее булаву, маг? – вампир повернулся к отмахивающемуся от настырного беса бретонцу настолько резко, что тот отшатнулся.
-Булава Вампира. Странно было видеть оружие одного из Четырех Столпов Дома Забот у данмера, честно говоря. Насколько нужно ненавидеть нежить, чтобы заключить сделку на обладание такой вещи с…
Бес оторвался от любовного разглядывания собственных пяток.
«Молаг Балом, отцом вампиров? Клянусь, слышу смех из Забвения!»
-Современный Шехай, скажем так, - махнул рукой Диренни.
Не все знают, что история кончилась не менее символично, чем начиналась. Праздник Дирий Терер, пятый день Месяца Начала Морозов, посвященный Франдару Хандингу, известнейшему Поющему в истории редгардов, вообще мало распространен за пределами пустыни Алик’р.
Оставить как есть. | 50.0% | |||
Править. | 25.0% | |||
Править бесполезно, просить удаление. | 25.0% |
